KOREA FOUNDATION
TODAY'S ISSUE
-
READ MORE
Республика КазахстанПрезидент Касым-Жомарт Токаев провел встречу с Председателем Генеральной Ассамблеи ООН Абдуллой Шахидом
Aug 12, 2022 -
READ MORE
Республика ТаджикистанУзбекистан и Таджикистан подняли уровень отношений до союзничества
Jun 03, 2022 -
READ MORE
ТуркменистанТуркменистан поддерживает Правительство Республики Узбекистан
Jul 06, 2022 -
READ MORE
Киргизская РеспубликаПрезидент Азербайджана принял замглавы Кабмина Кыргызстана
Aug 16, 2022 -
READ MORE
Республика УзбекистанГлава МИД Узбекистана встретился с делегацией Национальной ассамблеи Республики Корея
Aug 04, 2022 -
READ MORE
Республика КореяГлава МИД Узбекистана встретился с делегацией Национальной ассамблеи Республики Корея
Aug 04, 2022
COLUMN
Колонка эксперта
-
COLUMN
30 лет дипломатических отношений на высшем уровне между Республикой Корея и Центральной Азией: оценка и задачи
30 лет дипломатических отношений на высшем уровне между Республикой Корея и Центральной Азией: оценка и задачи Ко Джэ Нам (Директор Института Евразийской политики Республики Корея) В текущем году исполняется 30 лет с момента установления дипломатических отношений между Южной Кореей и пятью странами Центральной Азии. Внешняя политика Республики Кореи на высшем уровне в отношении Центральной Азии, которая началась с визита президента Ким Ён Сама в Узбекистан в июне 1994 года, активизировалась благодаря повышению осведомленности о стратегической ценности Центральной Азии и наращиванию значения дипломатии в области энергетики и природных ресурсов. Обмены на высшем уровне между Кореей и Центральной Азией в значительной степени способствовали развитию реального экономического сотрудничества, а также дружественного взаимодействия. Пандемия коронавируса, возвращение талибов к власти в Афганистане, вторжение России на Украину и кровопролитные протесты в Казахстане оказали большое влияние на внутреннюю и внешнюю политику стран Центральной Азии, что в свою очередь создает возможности и вызовы для внешней политики Южной Кореи в отношении Центральной Азии. В настоящей статье автор рассматривает стратегическую ценность Центральной Азии как фактор, способствующий развитию внешней политики Республики Корея на высшем уровне в отношении данного региона, а затем пробует представить оценку дипломатических стратегий, которые осуществлялись предыдущими правительствами Южной Кореи в отношении Центральной Азии, и предложить политические задачи на будущее. Стратегическая ценность Центральной Азии во внешней политике Республики Корея Стратегическая ценность Центральной Азии, которая сильно повлияла на дипломатию Южной Кореи на высшем уровне в отношении центральноазиатского региона, заключаются в следующем. Во-первых, Центральная Азия является важным регионом для диверсификации сфер, связанные с энергетическими и минеральными ресурсами, необходимыми для «устойчивого экономического развития» Южной Кореи. Во-вторых, Центральная Азия обладает высоким потенциалом в качестве нового экспортного рынка и региона для инвестиций, необходимых для постоянного развития экономики Южной Кореи. Вместе с тем, ЦА может использоваться в качестве передовой базы для расширения экономического сотрудничества с другими регионами, такими как бывшие республики СССР, Европа, Ближний Восток и Юго-Западная Азия и т.д. Несмотря на различия во внутренних экономических условиях между странами-экспортерами энергоносителей и странами, не экспортирующими энергоносителей, таких как темпы экономического роста, национальный доход и инфляция, в Центральной Азии с конца 1990-х годов наблюдается экономический рост, и считается, что тенденция к росту сохранится в средне- и долгосрочной перспективе. Кроме того, экономические и промышленные структуры Центральной Азии и Южной Кореи скорее дополняют друг друга, а не конкурируют. В-третьих, Центральная Азия является очень важным регионом в процессе расширения дипломатических горизонтов, поскольку правительство Республики Корея как небольшого, но сильного государства, одного из ключевых игроков на международной арене, стремится к тому, чтобы усиливать свою роль и увеличивать вклад в дело достижения глобального мира и процветания. Страны Центральной Азии имеют недолгую историю становления членами международного сообщества в качестве независимых суверенных государств. Поэтому данные государства прилагают усилия для развития двусторонних и многосторонних дружественных и партнерских отношений со странами всего мира на основе новых внутренних и внешних реалий. В-четвертых, после приобретения независимости страны Центральной Азии создали различные механизмы многостороннего регионального партнерства или участвовали в многосторонних региональных структурах, созданных внерегиональными странами. Таким образом, Центральная Азия является важным регионом, с которым корейское правительство может поделиться опытом и ноу-хау многостороннего регионального сотрудничества в реализации создания структур по безопасности Северо-Восточной Азии и Восточной Азии. В-пятых, Центральная Азия — это географическое пространство, которое может способствовать культурному и творческому сотрудничеству, распространяя глобальную волну корейской культуры «Халлю» (корейская волна). Распространение «Халлю» в Центральной Азии сможет захватить не только сферу культуры и искусства, но будет в значительной степени способствовать расширению сотрудничества в торгово-экононмической сфере, например, за счет продвижения корейских товаров. В-шестых, после распада Советского Союза Центральная Азия превратилась в зону борьбы за гегемонию между такими крупными игроками, как Россия, США, Китай, Индия и ЕС. Поэтому, анализируя стратегии этих крупных регионов в отношении Центральной Азии, правительство Южной Кореи может понять их глобальные стратегии, а также их влияние на ситуацию в Северо-Восточной Азии. Оценка внешней политики на высшем уровне предыдуших правительств в отношении Центральной Азии Правительство Ро Дэ У (1988-1993) установило дипломатические отношения с новыми независимыми странами Центральной Азии в начале 1992 г. после распада СССР в конце 1991 г., но со своей стороны не проводило визитов на высшем уровне в Центральную Азию. Однако в ноябре 1990 года администрация Ро Дэ У пригласила президента Казахстана Н. Назарбаева в Республику Корея, заложив основы для политического, дипломатического и экономического сотрудничества между двумя странами. Кроме того, администрация Ро Дэ У установила дипломатические отношения с Узбекистаном 29 января 1992 года и провела встречу на высшем уровне, пригласив в Корею президента И. Каримова в июне того же года, что способствало вложению в Узбекистан инвестиций корейских компаний, как DaewooMotors. Как упоминалось выше, правительство Ким Ён Сама (1993-1998) положило начало дипломатическим отношениям с Центральной Азией на высшем уровне во время визита президента Республики Корея в Узбекистан в июне 1994 года. Несмотря на снижение дипломатического интереса к странам Центральной Азии из-за начала первого северокорейского ядерного кризиса и формирование принципа приоритетности внутренних политических и экономических реформ, правительство Ким Ён Сама уделяло большое внимание экономическому сотрудничеству со странами Центральной Азии. В результате президент Узбекистана И. Каримов в феврале 1995 г. и президент Казахстана Н. Назарбаев в мае того же года и президент Кыргызстана А. Акаев в июне 1997 г. посетили Южную Корею и провели встречи на высшем уровне с президентом Ким Ён Самом, стремясь расширить двустороннее сотрудничество в различных областях. Двусторонние обмены на высшем уровне между Южной Кореей и тремя странами Центральной Азии (без указания должностей) Узбекистан Казахстан Туркменистан Визиты в ЦА 1994. 6. Ким Ён Сам 2005. 5. Ро Му Хён 2009. 5. Ли Мён Бак 2011. 8. Ли Мён Бак 2014. 6. Пак Кын Хе 2019. 6. Мун Чжэ Ин 2004. 9. Ро Му Хён 2009. 5. Ли Мён Бак 2011. 8. Ли Мён Бак 2012. 9. Ли Мён Бак 2014. 6. Пак Кын Хе 2019. 4. Мун Чжэ Ин 2014. 6. Пак Кын Хе 2019. 6. Мун Чжэ Ин Визиты в РК - И. Каримов 8 раз (1992. 6; 1995. 2; 1999. 10; 2006.3; 2008. 2; 2010. 2; 2015. 5) - Ш. Мирзиеёв 2 раза (2017. 11; 2021. 12) - Н. Назарбаев 6 раз (1990. 11; 1995. 5; 2003. 11; 2010. 4; 2012. 3; 2016. 11) - Южнокорейско-казахстанский саммит в ходе Пекинской олимпиады(2008) и Саммита G20 в Санкт-Петербурге(2013) - К-Ж. Токаев 1 раз (2021. 8) - Г. Бердымухамедов 2 раза (2008. 11; 2015. 5) - Южнокорейско-туркменский саммит в ходе Пекинской олимпиады (2008) * В отсутствие визита со стороны президента Южной Кореи президенты Кыргызстана три раза – в июне 1997 г.(А. Акаев), ноябре 2007 г.(А. Атамбаев) и ноябре 2013 г.(А. Атамбаев, а президент Таджикистана Э. Рахмон дважды - в мае 2005 г. (6-й Глобальный форум по обновлению правительства) и апреле 2015 г.(7-й Всемирный Водный Форум) – посещали Южную Корею. * Премьер-министр Ли Нак Ён посетил Кыргызстан и Таджикистан в июле 2019 года. При администрации Ким Дэ Чжуна (1998-2003 гг.) политика визитов в Центральную Азию на высшем уровне не проводилась по таким причинам, как валютный кризис, случившийся в декабре 1997 года, и приоритетное внимание сферы экономики и дипломатии к вопросам преодоления кризиса, политика примирения и сотрудничества в отношении Северной Кореи и упор на дипломатию между четырьмя соседними державами. Тем не менее, Президент И. Каримов посетил Южную Корею в октябре 1999 года и внес свой вклад в укрепление основ сотрудничества между двумя странами. При администрации Но Му Хёна (2003-2008 гг.) визиты на высшем уровне в Центральную Азию были возобновлены, поскольку интерес к энергетической безопасности активизировался из-за серьезного роста цен на нефть, начавшегося в 2003 г. Президент Но Му Хен посетил Казахстан в сентябре 2004 г. и Узбекистан в мае 2005 г. и провел переговоры на высшем уровне, активно продвигая политику по укреплению дипломатии в области энергетики и ресурсов. Администрация Но Му Хёна активно приглашала глав стран Центральной Азии, и, соответственно, в Южной Корее побывали президент И. Каримов в марте 2006 г. и президент Кыргызстана А. Атамбаев в ноябре 2007 г. Благодаря южнокорейско-узбекскому саммиту статус двусторонних отношений был повышен до уровня стратегического партнерства. В частности, администрация Но Му Хена содействовала проведению «Форума сотрудничества Центральная Азия-Республика Корея», в котором участвуют представители пяти стран Центральной Азии и Южной Кореи. Первый Форум был проведен в Сеуле 15 ноября 2007 года. В настоящее время Форум поднят до уровня министров иностранных дел и до сегодняшнего времени проводился 14 раз. Во время правления администрации Ли Мён Бака (2008-2013 гг.) визиты на высшем уровне в Центральную Азию стали более частыми, что является результатом полномасштабного продвижения администрацией Ли Мён Бака энергетической и ресурсной дипломатии и «новой азиатской кооперативной дипломатии». Президент Ли Мен Бак посетил Узбекистан и Казахстан в мае 2009 года и добился значительных результатов. В частности, во время своего визита в Казахстан президент Ли Мен Бак и президент Н. Назарбаев договорились о повышении статуса южнокорейско-казахстанских отношений до уровня «стратегического партнерства», после чего президент Кореи совершал дополнительные официальные визиты в Казахстан в 2011 и 2013 годах. Президент Н. Назарбаев также посешал Сеул в апреле 2010 г. и марте 2012 г. (для участия в Саммите по ядерной безопасности), соответственно. А также Президент И. Каримов трижды посешал Южную Корею: в августе 2008 г., сентябре 2010 г. и сентябре 2012 г., предпринимая усилия по расширению экономического сотрудничества между двумя странами. Однако президент Ли Мён Бак, делая слишком большой акцент на достижениях в дипломатии визитов на высшем уровне в Центральную Азию, отменил свой визит в Туркменистан в мае 2009 года за две недели до запланированной даты, что вызвало дипломатический конфликт между двумя странами. Кроме того, такие проекты как Балхашская ТЭС (SamsungC&T), Атырауский нефтехимический комплекс (LGChem) и морская разведка месторождения «Жамбыл» (KNOC), которые номинально считались тремя крупнейшими мегапроектами в южнокорейско-казахстанском экономическом сотрудничестве при администрациях Ли Мён Бака и Пак Кын Хе, были приостановлены или отменены, в результате чего экономическое сотрудничество между двумя странами резко сократилось. Правительство Пак Кын Хе (2013-2017 гг.) продвигало «Евразийскую инициативу (единый континент, мирный континент, креативный континент)» для развития сотрудничества со странами Центральной Азии. На самом деле президент Пак провела встречу на высшем уровне с президентом Н. Назарбаевым в ходе саммита G20 в Санкт-Петербурге в сентябре 2013 года. В июне 2014 года она впервые в истории Южной Кореи посетила три страны Центральной Азии - Казахстан, Узбекистан и Туркменистан – и провела встречи на высшем уровне с лидерами этих стран. Президент Пак также пригласила Президента Н. Назарбаева посетить Корею в ноябре 2016 года, и оба лидера договорились о совместной работе над тем, чтобы вывести стратегическое партнерство между двумя странами на качественно новый уровень. Однако экономическое сотрудничество между двумя странами сильно сократилось в результате досрочной отставки президента Пак после её импичмента и провала трех крупнейших проектов по экономическому сотрудничеству в Казахстане. «Новая северная политика» правительства Мун Чжэ Ина (2017-2022 гг.) послужила фактором в продвижении дипломатии на высшем уровне в отношении Центральной Азии. Фактически, президент Мун Чжэ Ин посетил три страны Центральной Азии (Узбекистан, Казахстан и Туркменистан) в апреле 2019 года. В июле того же года премьер-министр Ли Нак Ён посетил Кыргызстан и Таджикистан, в которые ранее, после установления дипломатических отношений, еще не осуществлялись визиты на уровне премьер-министра или выше, и таким образом сделал ещё один шаг в развитии дипломатии на высшем уровне с пятью странами Центральной Азии. Будущие задачи дипломатии на высшем уровне По мере того, как Центральная Азия становится одним из стратегических регионов, дипломатические визиты на высоком и высшем уровне со стороны крупных держав становятся все более частыми. Например, Китай, Индия и Япония активно проводят дипломатию визитов на высшем уровне в отношении Центральной Азии вслед за Россией, которая наиболее успешно и последовательно продвигает дипломатию на высшем уровне через различные многосторонние и двусторонние диалоговые площадки, такие как СНГ, ОДКБ, ЕАЭС, ШОС и т. д. Председатель КНР Си Цзиньпин в 2013 году, а премьер-министр Индии Нарендра Моди и премьер-министр Японии Синдзо Абэ в 2015 соответственно впервые посетили пять стран Центральной Азии, чтобы провести встречи на высшем уровне с лидерами стран Центральной Азии. В конце января текущего года председатель Си Цзиньпин и премьер-министр Нарендра Моди провели видеоконференцию с главами пяти стран Центральной Азии, посвященную 30-летию установления дипломатических отношений. В 2015 году США также создали «Дипломатическую платформу C5+1» и проводят заседания на уровне министров иностранных дел. Принимая во внимание, помимо усилий сильных держав по укреплению дипломатического сотрудничества со странами Центральной Азии, еще и усилившиеся в эпоху после коронавируса протекционизм и тенденцию международных цепочек поставок к объединению в политические или региональные блоки, что оказало глубокое влияние на недавнюю международную ситуацию, а также растущую обеспокоенность по поводу глобального экономического спада, вызванного войной на Украине, и ухудшение экономических условий в Центральной Азии, дипломатия корейского правительства на высшем уровне в рамках подготовки к следующим 30 годам должна осуществляться следующим образом. В обществе стран Центральной Азии по-прежнему царит «приоритет политики», что указывает на ведущую роль в государственном управлении, в результате чего верховные лидеры и управленческие элиты обладают абсолютным влиянием на внутреннюю и внешнюю политику. Это свидетельствует о том, что активизация обмена между лидерами и высокопоставленными государственными чиновниками будет играть очень важную роль в двусторонних отношениях. Поэтому корейскому правительству в отношениях со странами Центральной Азии необходимо продолжать придерживаться дипломатической стратегии, которая способствует визитам на высоком и высшем уровне. В этом контексте корейскому правительству необходимо установить рамки дипломатических визитов на высшем уровне, в которых премьер-министр вместо президента посещает страны, которые не может посетить президент, так же, как показано примером правительства Мун Чжэ Ина. Между тем, стратегия Южной Кореи в отношении дипломатии визитов на высшем уровне в государства Центральной Азии требует дифференцированного подхода для каждой страны. Это обусловлено в частности тем, что страны Центральной Азии в течение последних лет придерживались различных политических, экономических и дипломатических стратегий, в том числе и в сфере безопасности в соответствии с различными внутренними и внешними условиями, такими как этнический состав, масштабы полезных ископаемых, природных и энергетических ресурсов, а также учитывая политическую ориентацию лидеров, позицию и ситуацию соседних стран и внешние отношения, в результате чего внутренние и внешние условия государств ЦА сильно отличаются друг от друга. Кроме того, для продвижения дипломатии на высшем уровне в отношении Центральной Азии необходим подход, разграничивающий политику и экономику. После приобретения независимости страны Центральной Азии способствовали системному преобразованию в направлении рыночной экономики и демократии, но каждая страна имеет разные характеристики политической системы и в целом демонстрирует характер авторитарной политической системы. Поэтому корейскому правительству необходимо сосредоточиться на расширении сотрудничества в неполитических областях, таких как экономика и культура, воздерживаясь при этом от выражения взглядов по внутриполитическим вопросам в странах Центральной Азии. Кроме того, Центральная Азия активно развивает многостороннее сотрудничество через систему многосторонных организаций между странами внутри или за пределами региона из-за сложности и нестабильности локальной ситуации, недавнего роста интереса международного сообщества к энергетике и ресурсам и своего геополитического значения. Чтобы реализовать создание системы многостороннего сотрудничества в Северо-Восточной Азии, корейскому правительству необходимо изучить различные многосторонние кооперативные системы, базирующиеся в Центральной Азии, и принять в них участие хотя бы на невысоком уровне (например, в качестве наблюдателя, партнера по диалогу), чтобы изучить опыт и внедрить лучшие практики Центральной Азии. Кроме того, следует продолжить дипломатию визитов на высшем уровне для создания системы поддержки в целях расширения реального экономического сотрудничества, поддержки развития сообщества корейских соотечественников и повышения роли Форума сотрудничества «Центральная Азия- Республика Корея».
READ MORE -
COLUMN
Центральная Азия призывает к сотрудничеству с Южной Кореей в индустрии аквакультуры
Центральная Азия призывает к сотрудничеству с Южной Кореей в индустрии аквакультуры Ким Сонг Ин (Бывший глава Секретариата Форума сотрудничества «Центральная Азия-Республика Корея», главный научный сотрудник Корейского морского института) 23 мая текущего года я на неделю отправился в Кыргызстан с группой экспертов-исследователей Корейского морского института (КМИ). Нашей задачей было определить, где построить центр аквакультуры и какой потенциал наращивать в Кыргызстане. За последние 30 лет Южная Корея и страны Центральной Азии углубляли и развивали сотрудничество в политсческой, экономической, социальной и культурно-гуманитарной областях. В частности, по мере активизации экономического сотрудничества в области рыболовства, здравоохранения и окружающей среды по линии Секретариата Форума сотрудничества «Центральная Азия-Республика Корея», Корея намеривается информировать страны Центральной Азии о том, что является не просто партнером, устно озвучивающим намерения, но и действительно готова к практическому сотрудничеству. Например, в начале 2019 года, когда я был главой Секретариата Форума, мы с представителем КМИ, доктором наук Чо Джонг Хи побывали во всех пяти странах Центральной Азии, которые в то время считались бесперспективными регионами для сотрудничества в области рыболовства, чтобы изучить возможность для сотрудничества в данной области. У нас не было опыта совместной деятельности в данной отрасли, и в то время само сотрудничество в области рыболовства со странами, не имеющими выхода к морю, казалось бесполезным. Но усилия, предпринятые в то время, привели к сегодняшним проектам, и возможно, Министерство морских дел и рыболовства Республики Корея и КМИ тогда уже заметили потенциал для сотрудничества в области рыболовства с Кыргызстаном. После этого, в сентябре 2019 года Премьер-министр Республики Корея совершил официальный визит в Кыргызстан и обсудил вопросы двустороннего сотрудничества в сфере рыболовства. В ходе этого визита КМИ, отвечающее за проекты ОПР в секторе рыболовства в Южной Корее и Министерство сельского хозяйства Кыргызской Республики, отвечающее за рыболовство в Кыргызстане подписали Меморандум о взаимопонимании и открыли двери для полномасштабного сотрудничества в области рыболовства между двумя странами. Как результат визита премьер-министра РК, проект по наращиванию потенциала Кыргызстана в области рыболовства и создания Национального центра развития аквакультуры в Кыргызстане стоимостью 5 миллиардов вон с 2022 года был выбран в качестве проекта ОПР Министерства морских дел и рыболовства Республики Корея, что стало символическим достижением. Это, наверное, стало хорошей новостью и для правительства Кыргызстана, у которого появились планы снова стать развитой в сфере аквакультуры страной. В тот момент меня переполняли эмоции, так как мне казалось, что в плане сотрудничества в области рыболовства у нас существует большое будущее. Прежде всего, этот проект в сфере аквакультуры Кыргызстана является первым проектом ОПР Южной Кореи в области рыболовства, реализованным в стране, не имеющей выхода к морю и первым проектом ОПР в области рыболовства в Центральной Азии. Кроме того, учитывая, что не только Кыргызстан, но и другие страны Центральной Азии, как Таджикистан и Узбекистан, являются основными партнерами Кореи по ОПР, можно ожидать, что превосходный опыт сотрудничества с Кыргызстаном может распространяться на другие страны Центральной Азии. Оглянувшись в прошлое, можно отметить, что пять стран Центральной Азии к 1992 году обрели независимость, но в то же время многое потеряли. Индустрия аквакультуры, которая во времена СССР была развита на высоком мировом уровне, рухнула вместе с его распадом. Согласно анализу директора Центральноазиатского офиса ФАО Раймона ван Анроя в период с 1989 по 2010 год производство рыболовства и аквакультуры в Казахстане, Туркменистане и Узбекистане сократилось на 70-80%. В Таджикистане и Кыргызстане произошло снижение на 94% и 98% соответственно. Можно представить масштабы сокращения отрасли, если представить ее в виде здания, от которого после обрушения осталось не больше 2%. Причина спада, похоже, одинакова для всех стран Центральной Азии. ФАО указывает на следующие причины: △Сокращение инвестиций в исследовательскую область и производственные мощности, △Сокращение поддержки для обслуживания судов и инкубаторов, △Отсутствие организаций по водным ресурсам или экспертов по аквакультуре, △Банкротство таких смежных отраслей, как производство кормов или судоремонт, △Отсутствие образования в области аквакультуры, △Разногласие между государственными органами по поводу ответственности и полномочий, связанных с рыбными ресурсами, △Широко распространенная коррупция в процессе приватизации аквакультурных ферм и т. д. Однако, анализируя данные и посещая пять стран Центральной Азии я пришел к выводу, что реальной причиной краха этой сферы является отсутствие политической воли и некомпетентность каждой страны. В период СССР центральное правительство, казалось с большим энтузиазмом относилось к инвестициям в инфраструктуру или исследованиям в сфере рыболовства в пяти республиках Центральной Азии, но с другой стороны у стран Центральной Азии было мало возможностей или способности для поддержания такой инфраструктуры и управления аквакультурой после обретения независимости. Министерство рыбной промышленности СССР тщательно изучало географические, климатические и гидрологические условия, подходящие для выращивания рыбы в Кыргызстане с экологической точки зрения и внедрило подходящую промысловую рыбу и различные типы аквариумов, водоемов, рыбоводных садков и т.д. Таким образом много усилий было вложено в разработку методов аквакультуры в этом регионе. В результате прудовое рыбоводство по современному методу началось уже в 1950-х годах, и 70 советских колхозов имели резервуарные парки, показательными примерами одиними из которых являются Узгенская ферма по разведению рыбы площадью 260 га и Таласская ферма площадью 364 га. Одна только Узгенская ферма имела производственную мощность в объемах 400 тонн товарной рыбы. В 1970 году на основании того, что Кыргызстан имеет благоприятные климатические условия для выращивания форели, была завезена радужная форель, и в том же году в резервуарное хозяйство Чуйской области также были завезены раки. Довольно масштабно и смело велось и садковое хозяйство: в 1988 году Министерство рыбного хозяйства СССР приобрело за 430 тыс. долларов США огромный шведский садок и установило его на озере Иссык-Куль, благодаря чему получало 700 тонн форели в год. В настоящее время Кыргызстан не имеет собственной технологии выведения икры, поэтому икру радужной форели закупает в Дании. Однако во времена СССР работала циркуляционная система, в которой местные работники сами получали икру различных рыб, в том числе форели, производили искусственную инкубацию, а затем выращивали мальков и отпускали их рыбакам. Однако с распадом СССР финансовая и техническая поддержка и политика аквакультуры внезапно исчезли и поскольку состояние стагнации продолжалось более 20 лет, рыбная отрасль пришла в необратимый упадок. Благодаря этому визиту я смог понять, насколько велик был упадок данной области и прочувствовать трудности и беспокойство политиков, отвечающих за развитие рыболовства, и обычных граждан Кыргызстана, занимающихся рыболовством. После обретения независимости рыбная отрасль Кыргызстана более 20 лет испытывала значительные трудности. Производство морепродуктов резко сократилось, а также были повреждены такие водные базы, как Иссык-Куль, Сон-Куль и Токтогульское водохранилище. Говорят, что Кырыгызстан даже рассматривал возможность принятия мер по временной приостановке лова рыбы, так как из-за чрезмерного вылова эндемичные и промысловые виды рыб истощаются и находятся на грани исчезновения. В конце концов, в Департаменте рыбного хозяйства Кыргызстана признали, что сам по себе запрет не даст положительных результатов и сделали вывод о том, что без восстановления Иссык-Кульских садков и повышения эффективности его работы восстановить прежнюю рыбопродуктивность озера будет невозможно. Департамент рыбного хозяйства Кыргызстана также, похоже очень беспокоится о нехватке специалистов по аквакультуре. Во-первых, в стране не так много студентов, специализирующихся на рыбном хозяйстве и специалистов с соответствующей квалификацией. В ходе визита я посетил Кыргызский государственный университет имени И. Арабаева, известный как крупное учебное заведение в сфере рыбного хозяйства. Там не было рыбохозяйственного факультета, однако сообщили, что можно пройти курс рыбоведения на факультете технологии переработки продукции животноводства. Из 300 студентов факультета 51 студентов специализируется на рыболовстве и посещают около 20 курсов по рыболовству во время учебы в университете. Однако лаборатории, связанные с рыболовством и внутреннее оборудование университета находились в плохом состоянии. Также у меня возник вопрос, сможет ли 51 студентов одновременно практиковаться в лаборатории площадью около всего лишь 10 квадратных метров. Исследовательская инфраструктура была ещё хуже. Научно-исследовательский институт экологической среды при Академии наук Кыргызстана в Иссык-Куле остался без должного внимания с момента обретения независимости. Из состава 50 сотрудников почти все уволились, а четверо оставшихся сотрудников в Бишкеке специализируются в области экологических наук, поэтому профессиональные исследования в области рыболовства не проводились. Однако в последнее время отрасль аквакультуры стала перспективным направлением экономики Кыргызстана. Основная причина – быстро растущий спрос на морепродукты. По мере того, как люди начинают понимать ценность рыбы как здоровой пищи, увеличивается как внутренний спрос, так и спрос в соседних регионах, как Россия, Европа и Китай. Согласно статистике ФАО, спрос на рыбу только в Евразии увеличился более чем в 10 раз по сравнению с 1980-ми, а рост спроса на морепродукты ещё больше заметен в таких развивающихся странах, как Китай и Индия,. До середины 2010-х годов в связи с дефицитом рыбной продукции Кыргызстан был традиционным импортером рыбы и ежегодно импортировал замороженую сельдь, скумбрию и минтай из России и пресноводную рыбу из Казахстана и Узбекистана. Однако в последнее время Кыргызстан превратился в страну-экспортера. Директор Департамента рыбного хозяйства Кыргызстана отметил, что по состоянию на 2021 год экспортировано 5000 тонн, официально зарегистрировано 194 ферм по выращиванию рыбы, где произведено всего 10344 тонны. Он отметил, что незаконная аквакультура также распространяется, и только в одной области насчитывается более 200 незарегистрированных ферм. В чем причина? В доходности этого бизнеса. Говорят, что частная аквакультура, занимающаяся выращиванием в основном радужной форели и белого амура, которые относятся к семейству лососевых, быстро растет из-за высокой рентабельности производителей. Тем не менее предложение далеко не соответствует спросу, так как квалификация производителей продукции аквакультуры невелика и продукция производится в соответствии с традиционными установками или методами аквакультуры. В Кыргызстане достаточно подкопать почву вокруг реки или озера на глубину около 2 метров, чтобы вода начала скапливаться на дне и естественным образом образовала пруд. Из-за этого люди спешно покупают земли и строят пруды для традиционной аквакультуры. Кроме того, нет собственной технологии получения икры, поэтому икру радужной форели покупают в Норвегии по высокой цене, высиживают ее, а потом выращивают, но процент вылупления не такой высокий. Проблема в том, что семена не могут купить, а купить можно только стерилизованные икры, поэтому до самостоятельного получения икры ещё далеко, а они уязвимы для вирусов, поэтому часто происходит массовая гибель. Ситуация с кормами для рыб также не очень хорошая. Дорогостоящие виды рыб, такие как радужная форель, выращиваются исключительно за счет импортированных кормов, а такие эндемичные виды, как карп и белый амур питаются пищевыми отходами, что приводит к серьезному загрязнению воды. Кыргызское правительство считает, что развитие аквакультуры будут иметь большое значение для сокращения бедности за счет создания рабочих мест и притока иностранной валюты. Проблема бедности в Кыргызстане считается одной из самых серьезных в стране. Согласно статистике ФАО, в Баткенской, Иссык-Кульской, Джалал-Абадской, Ошской и Нарынской областях Кыргызстана более 50%, в Бишкеке и Чуйской областях более 11% и 22% соответственно, а в Таласской области 44 % живут в нищете. Поскольку каждая ферма создает сотни рабочих мест, государственная поддержка аквакультуры имеет большое экономическое и политическое значение. На самом деле, частные производители аквакультуры активно просят правительство сыграть свою роль в обучении профессиональных кадров и распределении мальков. Неотложными задачами стали подготовка экспертов и расширение центров аквакультуры. Однако было непросто найти компетентную страну-донора с достаточными ресурсами и лучшими технологиями аквакультуры. Эту роль сыграла Республика Корея. Через посетивших страну экспертов кыргызское правительство и граждане Кыргызстана, занимающиеся рыболовством, направили корейскому правительству свои пожелания. Это была просьба о создании образовательного центра аквакультуры для подготовки профессиональных кадров и восстановлении существующих аквакультурных ферм, включая ферму по выращиванию икры. При поддержке Республики Корея правительство Кыргызстана хочет самостоятельно разводить и высиживать икру радужной форели, а затем предоставлять населению большое количество мальков и вероятно, что таким образом правительство страны также хочет улучшить свой имидж. Республика Корея за одно поколение превратилась из страны-получателя ОПР в донора и выросла вместе с рыболовством, поскольку с трех сторон окружена морем. Превращение Кореи из страны-получателя в страну-донора за 50 лет и ее история ОПР вызывают удивление, но история ОПР Кореи в области рыболовства также очень удивительна и динамична. По объему продукции аквакультуры Корея давно превзошла Норвегию, одну из самых передовых стран в сфере рыболовства в мире и Японию, которая в прошлом передала Корее технологии аквакультуры. В дополнение к объему производства Южная Корея разработала комплексную технологию выращивания таких видов рыб, которые очень трудно поддаются разведению, например, угорь и минтай. Корея входит в первую пятерку стран мира по возврату лосося, и является страной, где происходит возвращение лосося несмотря на большое расстояние до Тихого океана. В настоящее время в Корее существует много маточных ручьев для лосося, таких как Намдэчхон, Букчхон, Мёнпачхон, Йонгокчхон, Накпунгчхон, Джусучхон, Осипчхон, Мёпчхон, Гагокчхон и Вангпичхон. Являясь одной из 5 ведущих стран в области технологий аквакультуры, Южная Корея имеет технологию получения икры, которая не имеет себе равных. Благодаря отработанным навыкам показатель успешности вылупления в Корее достигает 85%, что значительно превышает средний мировой уровень - 70%. Также впечатляет тот факт, что Корея пытается распространить свою технологию аквакультуры именно в странах, не имеющих выхода к морю. Это было бы похоже на продажу холодильника на Аляске. С другой стороны, вход в отрасль аквакультуры в Центральной Азии, по-видимому, имеет много преимуществ для Кореи. Страны Центральной Азии, включая Кыргызстан, имеют географические, климатические и гидрологические условия, подходящие для выращивания товарной рыбы, и можно ожидать большого синергетического эффекта в сочетании с корейскими технологиями и капиталом. Индустрия аквакультуры Кыргызстана может быть более модернизирована за счет поддержки корейских компаний в отраслях оборудования, кормов, переработки для аквакультуры и т. д. Прежде всего, я хотел бы предложить странам Центральной Азии следующее. Чтобы ОПР Кореи в области рыболовства распространилась в странах Центральной Азии и соседних государствах, каждая страна ЦА должна активно информировать Корею о своих нуждах в процессе сотрудничества. Важно постоянно информировать соответствующие министерства, как Министерство морских дел и рыболовства о своих намерениях и нуждах в области аквакультуры через Посольство своей страны в Южной Корее, посольство Республики Корея в странах Центральной Азии или через Секретариат Форума сотрудничества «Центральная Азия-Республика Корея». Кроме того, при подаче заявки на ОПР необходимо отдавать более высокий приоритет сфере аквакультуры, чем другим областям, что может повысить вероятность одобрения к реализации проектов. Кроме того, важно включить это направление в повестку дня Форума сотрудничества или Саммита между Южной Кореей и странами Центральной Азии. Есть также моменты, которые Южной Корее следует учитывать при продвижении сотрудничества в области аквакультуры с пятью странами Центральной Азии, в частности с Кыргызстаном. Правительство Кореи ожидает, что этот проект ОПР в Кыргызстане оживит индустрию аквакультуры в Иссык-Кульской области Кыргызстана и будет способствовать повышению доходов местных жителей и в будущем готово оценить эффективность проекта и расширить его на другие страны Центральной Азии с аналогичными обстоятельствами. Полагаю, что это очень обнадеживает. Однако самое главное, что я узнал во время своего визита в ЦА, это то, что помогать другим не так-то просто. Кто-то может задаться вопросом, какие могут возникнуть сложности при условии наличия финансов, но основной принцип ОПР заключается в том, что онп должна начинаться с учета положения граждан страны-получателя. Невозможно выразить серьезность намерений ОПР без достаточного учета позиции партнёра и систематической подготовки и стратегии. В частности, при продвижении экономического сотрудничества со странами Центральной Азии, где воля и консенсус в отношении сотрудничества для регионального процветания сильнее, чем в любом другом регионе, важно более внимательно рассматривать позицию партнёрской страны и ситуацию в ней. Например, нынешний кыргызский метод аквакультуры может показаться довольно примитивным, но, одновременно, это очень экологичный метод. Если в Кыргызстане будут внедрены современные технологии или оборудование, производство может быть удвоено, но также есть вероятность, что это неизбежно приведет к распространению вирусов. Прежде чем предоставить технологию и методы стерилизации вирусов в воде, которыми Южная Корея гордится, необходимо разработать и поддерживать технологию, подходящую для этой области, сохраняя при этом существующий экологически безопасный метод в максимально возможной степени. Необходимо помогать странам-получателям максимально сократить пробы и ошибки, активно делясь случаями неудач, с которыми мы столкнулись. Такого отношения следует придерживаться не только в сотрудничестве в рамках ОПР, но и по линии Форума сотрудничества «Корея-Центральная Азия» в различных областях, как экономика, культура и промышленность. Хотя история дипломатических отношений между двумя сторонами, отмечающими в этом году свое 30-летие, еще молода, если такое сотрудничество будет продолжаться, отношения между Южной Кореей и странами Центральной Азии вскоре перерастут в незаменимые. Проект создания центра аквакультуры в Кыргызстане и наращивания потенциала Кыргызстана в этой области является относительно крупномасштабным проектом стоимостью 5 миллиардов вон, в котором ведущие эксперты Кореи участвуют в течение 5 лет, и можно сказать, что он отражает в себе всю серьезность намерений ОПР. Проект имеет еще больще значения, так как он начинается именно в 30-летие установления дипломатических отношений со странами Центральной Азии. Я рассчитываю на активное взаимодействие со странами ЦА, чтобы проект подобный ОПР для рыбного хозяйства Кыргызстана мог быть реализован во всех странах Центральной Азии в ближайшее время.
READ MORE -
COLUMN
30 лет дипломатических отношений между Кореей и Таджикистаном: текущее состояние и перспективы
30 лет дипломатических отношений между Кореей и Таджикистаном: текущее состояние и перспективы Ли Джи Ын (Университет иностранных языков Хангук) С середины 2000-х годов Центральная Азия, где расположен Таджикистан, рассматривается в качестве одного из ключевых регионов сотрудничества для правительства Республики Корея. После прихода к власти действующего президента важность и ценность этого региона были ещё больше подтверждены, поскольку все пять стран Центральной Азии включены в состав 14 участников «Новой северной политики», направленной на укрепление связей с северными странами. До настоящего времени дипломатические отношения на высшем уровне с некоторыми странами Центральной Азии продвигались интенсивно, хоть и эпизодически, но в данный момент диалоги на высшем уровне с пятью странами Центральной Азии регулярно ведутся в формате многостороннего сотрудничества, получившем название «Форум сотрудничества Центральная Азия - Корея». В этом году 14-е заседание Форума проводилось в Таджикистане, впервые на уровне встречи министров иностранных дел. Хотя дипломатические отношения между Кореей и Таджикистаном были установлены в 1992 году, фактически, они не получили значительного развития по сравнению с другими странами Центральной Азии. Причина заключается в том, что по сравнению с соседним Узбекистаном или Казахстаном, Таджикистан – территориально небольшое государство, в то время как политика Кореи в отношении Центральной Азии в основном сосредоточена на ресурсной дипломатии. Однако с визитом премьер-министра Ли Нак Ёна в Таджикистан в 2019 году и визитом спикера Национального собрания Пак Бён Сока в парламент Таджикистана в 2021 году обмен между двумя странами, похоже, постепенно оживляется. С недавним решением повышения статуса дипломатической миссии Республики Корея в Таджикистане до уровня Посла, наконец, был установлен дипломатический канал, по которому обмен между двумя странами может стабильно укрепляться в будущем. В экономической сфере заседание межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству проводится ежегодно с 2017 года, и между двумя странами был подписан ряд соглашений, в том числе и межправительственные соглашения о воздушном сообщении (август 2015 года), соглашение об избежании двойного налогообложения (сентябрь 2016 года), рамочное соглашение о безвозмездной помощи (январь 2020 года), а в январе этого года Таджикистан был включен в список ключевых стран-партнеров ОПР Республики Корея на 2021-2025. Таджикистан по-прежнему остается для Кореи незнакомой страной. Тем не менее, данная страна обладает богатыми водными ресурсами и красивой природной средой, является геополитическим узлом, связывающим Китай-Центральную Азию и Центральную Азию-Афганистан, и государством, где много молодежи, а значит, имеющей высокий потенциал для распространения Корейской культурной волны Халлю в будущем. Так как восточная часть Таджикистана граничит с Китаем, в последнее время подчеркивается большой потенциал этой страны в качестве ключевого логистического центра для продвижения в три другие страны Центральной Азии и Афганистан. Для Кореи, которая стремится открыть новые рынки для экспорта и инвестиции и расширить пространство дипломатического и экономического сотрудничества, Таджикистан является страной-партнером, на которую следует обратить внимание в будущем. Итак, на каких сферах следует сосредоточить усилия для сотрудничества? Если анализировать основные повестки встреч премьер-министров и спикеров парламентов двух стран, становится ясно, что Таджикистан выражает сильное желание сотрудничать с Кореей именно в экономической сфере. Правительство Таджикистана рассматривает как ключевые инициативы экономического развития такие вопросы, как стимулирование обрабатывающей промышленности за счет привлечения иностранных инвестиций, обеспечение энергетической безопасности за счет реконструкции и ремонта гидроэлектростанций и избежание географической изоляции за счет инвестиций в логистическую инфраструктуру. Следовательно, необходимо включить эти аспекты при открытии будущей повестки дня корейско-таджикского сотрудничества. Предложение о сотрудничестве в строительстве гидроэлектростанции и логистической (автомобильной, железнодорожной) инфраструктуры, которое до сих пор постоянно упоминалось в обсуждениях по сотрудничеству между двумя странами, является важным пунктом для решения давней проблемы энергетической безопасности и географической изоляции Таджикистана. Поэтому, когда сотрудничество в этих областях будет реализовано, польза для обеих стран будет огромной. В частности, проблема строительства гидроэлектростанции имеет транснациональную чувствительность, напрямую связанную с проблемой водных ресурсов в Центральной Азии. Если корейский опыт в строительстве гидроэлектростанций, включающий обширное ноу-хау в области эффективного и рационального использования ограниченных водных ресурсов, будет использован в Таджикистане, это также будет иметь символическое значение как краеугольный камень сосуществования всех стран Центральной Азии. Поскольку в текущем году Таджикистан был назначен приоритетным партнером Кореи по ОПР на 2021-2025 годы, ожидается, что вышеупомянутое сотрудничество в целях развития, основанное на потребностях страны-партнера, будет и далее укрепляться в будущем. В 2022 году отмечаются 30-летие установления государственной независимости Таджикистана и 30-летие дипломатических отношений между двумя странами. Основываясь на крупных достижениях, таких как повышение статуса дипломатической миссии Республики Корея в Таджикистане до уровня Посла, выбор Таджикистана в числе ключевых стран-партнеров ОПР Республики Корея и достижение договорённости по статусу работников KOICA, постоянно проживающих в Таджикистане, двусторонние отношения теперь переходят на новый этап. Для того, чтобы сотрудничество между двумя странами в будущем не замерло в форме декларативного «эхо», необходимы такие пункты, как точное понимание требований друг друга, прозрачный выбор сфер сотрудничества, а также конкретные планы и дорожные карты для реализации сотрудничества. Только тогда двусторонние отношения между Кореей и Таджикистаном смогут развиваться в направлении взаимовыгодного политического и экономического сотрудничества в долгосрочной перспективе.
READ MORE -
COLUMN
Варианты направлений сотрудничества между Кореей и Центральной Азией в социально-культурной сфере
Варианты направлений сотрудничества между Кореей и Центральной Азией в социально-культурной сфере Чонг Сэ Джин, Университет Ханьян В 2022 году исполняется 30 лет дипломатическим отношениям между Кореей и большинством стран Центральной Азии. 2 декабря 2021 года в столице Таджикистана, Душанбе состоялся 14-й Форум сотрудничества «Центральная Азия-Республика Корея». В повестку этого форума были включены четыре темы сотрудничества в области лесного хозяйства, энергетики, здравоохранения и цифровых технологий. Форум сотрудничества «Центральная Азия-Республика Корея» регулярно выбирает специальную повестку дня, и шесть стран, включая Корею, проводят углубленные обсуждения. В этом отношении понятно то, что социально-культурную область нелегко выделить в качестве отдельного пункта повестки, но кажется, что на встречах такого уровня следует постоянно обсуждать направление социально-культурного сотрудничества между Кореей и Центральной Азией. Текущая международная обстановка очень сложная. Продолжаются конфликты между США и Китаем, США и Россией. Китай агрессивно реализует национальную стратегию по объединению евразийского континента в единую сеть, и инициатива «Один пояс и один путь» является показательным примером. В частности, Китай и Россия конкурируют в политической и экономической областях Центральной Азии, и соответственно, правительству Кореи настоятельно необходимо значительно улучшить отношения сотрудничества со странами Центральной Азии. Еще в самом начале 21-го века, при администрации Но Му Хёна, особое внимание уделялось планам продвижения в Центральную Азию. Это привело к «Инициативе Нового Шелкового пути» администрации Ли Мён Бака, «Евразийской инициативе» администрации Пак Кын Хе и «Новой Северной политике», продвигаемой администрацией Мун Чжэ Ина. Правительство рассматривает Центральную Азию как ключевый регион Новой северной политики. В апреле 2019 года, когда президент Мун Чжэ Ин посетил три страны Центральной Азии, Узбекистан, Казахстан и Туркменистан, он подчеркнул важность сотрудничества в области образования и культуры. Пришло время сторонам задуматься и заложить основу для стратегического сотрудничества в этой области. Тогда какой план сотрудничества следует разработать обеим сторонам в социально-культурной сфере? Во-первых, необходимо взаимно реализовать концепцию более широкого «Сообщества проектов корейско-центральноазиатского культурного сотрудничества». Каждая из сторон включается в урало-алтайскую культуру и имеет историческое и культурное наследие, включающее мифы, легенды и героические эпосы в культурных традициях стран. Исходя из этого, следует постоянно создавать различные «советы по культурному развитию». Чтобы реализовать эту идею, корейская сторона должна найти способы сотрудничества, постоянно продвигая богатую традиционную культуру Кореи, что станет реализацией проекта культурного сотрудничества. Стоит отметить культурное мероприятие, проведенное в мае 2009 года между Кореей и тремя странами Центральной Азии (Казахстан, Узбекистан и Туркменистан). Это был совместный культурный фестиваль, и подобные проекты сотрудничества с участием обеих сторон следует часто продвигать. Во-вторых, необходимо постоянно расширять обмен между лидерами следующего поколения через, например, увеличение количества приглашенных государством стипендиатов. В настоящее время Секретариат Форума сотрудничества «Центральная Азия-Республика Корея» реализует данный пункт посредством таких проектов, как Евразийская молодежная программа, обучение и отправка стажеров в Центральную Азию. В частности, невозможно при этом переоценить роль СМИ, поскольку они играют важную роль в изменении восприятия людей. Документальные фильмы о Центральной Азии должны постоянно транслироваться в Корее через корейские СМИ. Несколько лет назад в эфир вышли евразийские документальные фильмы «Дорога лапши», которые вызвали большой резонанс. В частности, осведомленность молодых корейцев о Кыргызстане, Туркменистане и Таджикистане обычно составляет около 30%. Если в сотрудничестве между национальными учреждениями и радиовещательными станциями обеих сторон будет производиться больше документальных фильмов о Центральной Азии, вероятно, что осведомленность молодых корейцев о Центральной Азии будет эффективно повышаться. Радиовещание и СМИ - очень важные средства коммуникации для молодежи. Если в Центральной Азии также будет транслироваться больше документальных фильмов о Корее, то это создаст точку соприкосновения, провоцируя больший интерес к Корее, что станет хорошим подспорьем для социального и культурного сотрудничества между двумя сторонами. В частности, хочу подчеркнуть, что сотрудничество в медиа-сфере посредством коммуникации, то есть посредством медиа-вещания, абсолютно необходимо. Нужно активно продвигать рекламу Кореи через правительства Центральной Азии. Помимо освещения фактов о ситуации в Центральной Азии, связанной с Халлю, в том числе и в отношении интереса к K-поп и корейским телесериалам, в самой Корее также следует распространять информацию о положительных аспектах, таких как культура Центральной Азии, туризм и недавние национальные реформы, продвигаемые правительствами стран Центральной Азии. В частности, сотрудничество между двумя сторонами будет эффективно продвигаться, если представители корейских СМИ будут чаще посещать страны Центральной Азии и стремиться создавать подробные репортажи и документальные фильмы о них. Точно так же, если программы, активно продвигающие передовые отраслевые тенденции Кореи, такие как индустрия ИКТ и здравоохранение, будут чаще транслироваться в Центральной Азии, динамика сотрудничества между двумя сторонами может ещё больше оживиться. В-третьих, следует активно продвигать публичную дипломатию в социальной сфере. В частности, для этого очень важно открыть прямое авиасообщение. Есть прямые авиарейсы между Кореей-Узбекистаном и между Кореей и Казахстаном, но нет прямых авиасообщений в Таджикистан, Туркменистан и Кыргызстан. Без прямых авиарейсов есть предел развитию сотрудничества обеих стран. Есть информация, что корейское правительство прилагает большие усилия для реализации данного вопроса. Это задача, которую необходимо выполнить. В-четвертых, сфера образования. В настоящее время во многих университетах Узбекистана, Казахстана и Кыргызстана преподают корейский язык. Однако не так много иностранных студентов приезжают в Корею из Туркменистана или Таджикистана. Необходимо привлечь больше стипендиатов из этих стран. В частности, правительство и университеты Кореи должны более активно рассмотреть возможность создания университетов в Центральной Азии. Это будет желательным направлением сотрудничества в сфере образования на данном этапе. В-пятых, Корея в настоящее время находится в процессе подписания соглашений о сотрудничестве с местными органами власти в Узбекистане, Казахстане и Кыргызстане. Однако с Таджикистаном и Туркменистаном соглашений о сотрудничестве между органами местного самоуправления пока нет. Следовательно, если будет активно продвигаться сотрудничество с локальными властями этих двух стран, система сотрудничества между Кореей и Центральной Азией на уровне региональных органов управления может получить дальнейшее развитие. Кроме того, план развития обеих сторон должен учитывать сотрудничество между городами на уровне государственных и частных учреждений. Например, в отношении развития туризма необходимо постоянно создавать планы промышленного обмена путем активного формирования побратимских связей между городами обеих сторон. Подводя итог, хотелось бы подчеркнуть, что диалог и общение между правительствами имеют важное значение для поиска способов сотрудничества в социально-культурной сфере. В период с 1992 по 2019 год было проведено около 40 встреч на высшем уровне между Республикой Корея и Центральной Азией. При этом, много встреч на высшем уровне состоялось между Кореей и Узбекистаном и между Кореей и Казахстаном, но относительно мало встреч на высшем уровне было проведено с Таджикистаном и Туркменистаном. Таким образом, по каждой из стран есть различия. Указанные пункты необходимо преодолеть. В 2022 году исполняется 30 лет со дня установления дипломатических отношений между Республикой Корея и странами Центральной Азии. Надеемся, что план развития социального и культурного сотрудничества двух сторон будет активно продвигаться в будущем, так что на его основе будет активно осуществляться сотрудничество в экономической и промышленной областях, а также в области общественной дипломатии.
READ MORE -
COLUMN
Детерминанты внешней политики Таджикистана в отношении Афганистана
Детерминанты внешней политики Таджикистана в отношении Афганистана Ли Джу Ён (Профессор кафедры русского языка и культуры Университета Аньян) 11 сентября 2001 г. рейс 11 American Airlines и рейс 175 United Airlines, захваченные террористами, разрушили две башни Всемирного торгового центра. Американское общество было глубоко потрясено террористическими актами, совершенными на своей территории, и указало на Усаму бен Ладена как на главного виновника терракта. После чего США вторглись в Афганистан, чтобы свергнуть правительство Талибана, которое поддерживало Аль-Каиду, и создали переходное правительство Афганистана. С уходом США из Афганистана в августе 2021 года 20-летняя война закончилась, и правительство талибов вернулось в Афганистан. После возвращения талибов соседние с Афганистаном страны обеспокоены распространением исламского экстремизма. Однако Туркменистан и Узбекистан придерживаются относительно прагматичного подхода, в то время как Россия и Китай намерены строить с талибами дружеские отношения, намекая на официальное признание правительства Талибана. Однако президент Таджикистана Эмомали Рахмон резко критикует правительство Талибана и увеличивает численность войск на границе с Афганистаном. Итак, почему правительство Таджикистана намного негативнее относится к возвращению правительства Талибана, чем правительство других стран? Реакцию Таджикистана во многом можно объяснить следующими пятью факторами. Во-первых, еще свежа память о гражданской войне в Таджикистане после распада Советского Союза. В мае 1992 года исламистские силы предприняли попытку вооруженного восстания против режима Рахмона Набиева. В сентябре того же года силы исламских фундаменталистов взяли под свой контроль официальную резиденцию президента и телерадиовещательную станцию в Душанбе, и гражданская война продолжалась в течение пяти лет до начала мирных переговоров под руководством Организации Объединенных Наций в 1997 году. Таким образом, гражданская война закончилась мирными переговорами под руководством президента Эмомали Рахмона. Однако в результате войны около 1,2 миллиона беженцев были вынуждены покинуть Таджикистан и переселиться в страны СНГ, а инфраструктура Таджикистана и экономический фундамент страны были разрушены. Другими словами, с точки зрения Таджикистана, воспоминания о прошлом участии исламских фундаменталистских сил в гражданской войне оставили серьёзную травму. Поэтому присутствует желание с самого начала полностью заблокировать приток исламского фундаментализма в Таджикистан. Во-вторых, существует проблема беженцев из-за географической близости и родства между Таджикистаном и Афганистаном. Протяженность общей границы между Таджикистаном и Афганистаном - более 1300 км. При этом более 25% населения Афганистана составляют таджики. Поэтому беженцы, в большинстве своем таджики, просят помощи у Таджикистана, и правительство Таджикистана объявило, что примет 100 тыс. беженцев. Однако по состоянию на 2020 год ВВП Таджикистана на душу населения составляет 798 долларов, что делает Таджикистан страной с высоким уровнем бедности. Поэтому, с реалистической точки зрения, Таджикистану трудно продолжать принимать афганских беженцев. И наплыв исламских фундаменталистов вместе с беженцами - еще большее бремя. В-третьих, это проблема ввоза наркотиков из Афганистана. Ежегодно 15-20 тонн опия и 70-80 тонн героина, произведенного в Афганистане, направляется через территорию Таджикистана на российский и европейский рынки. Несмотря на то, что в рамках международного сотрудничества была разработана официальная политика по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, прибыль от наркотрафика в Таджикистане эквивалентна 30% объема ВВП Таджикистана. Разумеется, официальный представитель талибов Забихулла Муджахид настаивает на том, что производство всех наркотиков, включая опиум, будет запрещено. Однако с другой стороны, представитель Муджахида объявил, что они не будут искоренять культивирование мака на том основании, что это является прибыльным средством заработка. Другими словами, поскольку при правительстве Талибана трудно полностью контролировать наркотики, правительство Таджикистана должно усилить возможности пограничного контроля, чтобы остановить незаконный оборот наркотиков в Афганистане. В-четвертых, это сотрудничество с соседними странами по проблеме исламского фундаментализма. Таджикистан является членом Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и одной из стран, стоявшей у истоков образования Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), что снижает угрозы безопасности за счет многосторонней кооперации в области безопасности. В частности, на 201-й военной базе в Таджикистане размещено около 7000 российских солдат. Поэтому в экстренных случаях вполне возможно военное сотрудничество с соседними странами. В качестве примера можно привести совместные военные учения между Россией, Таджикистаном и Узбекистаном, проведенные на границе с Афганистаном, и антитеррористические учения между Китаем и Таджикистаном в Душанбе. Другими словами, Таджикистан может настойчиво выражать свое мнение, поскольку у него есть возможность совместно с соседними странами противодействовать исламскому фундаментализму, который может распространиться в Афганистане. И последний фактор: международный статус правительства Таджикистана повышается. Freedom House отнесла Таджикистан к категории «консолидированных авторитарных режимов», классифицирует Таджикистан как авторитарный режим и журнал Economist. Это объясняется тем, что президент Э. Рахмон поддерживал авторитарный и диктаторский режим в течение 27 лет с 1994 года по настоящее время. Более того, Э. Рахмон выразил желание передать власть своему сыну. Следовательно, есть вероятность, что западный мир поднимет вопрос о демократии и правах человека в Таджикистане. Однако с момента установления режима талибов Таджикистан быстро укрепляет солидарность с Западом. Например, 11 октября в Брюсселе президент Э. Рахмон встретился с лидерами Евросоюза и совершил государственный визит во Францию. Другими словами, конфронтация президента Рахмона с правительством Талибана дала возможность Таджикистану получить признание во всем мире как страны, выступающей за защиту прав человека и демократию в Афганистане. На основании этого появилась возможность заранее пресечь попытки Запада вмешаться в вопросы демократии и прав человека в Таджикистане. Как упоминалось выше, Таджикистан, судя по всему, установил свой внешнеполитический курс в отношении Афганистана как на основе внутренних факторов, таких как проблемы терроризма, наркотиков и беженцев, которые могут возникнуть после установления режима талибов, так и на основе внешнего фактора – борьба за солидарность и поддержку соседних держав и западного мира. Однако с точки зрения Таджикистана следует помнить о том, что указанные внешние факторы могут быть не чем иным, как дипломатическим искусством великих держав, которые используют стороннюю силу, чтобы противостоять врагу. В таком случае, если конфликт с враждебным правительством Талибана обострится, великие державы могут отойти в сторону и оставить Таджикистан в неблагоприятной ситуации, подобно существующему на этот счет выражению о том, что охотники убивают охотничьих собак после того, как погоня за кроликом завершится. Поэтому правительству Таджикистана необходимо будет найти баланс между собственными интересами и интересами России, Китая и Запада в противостоянии с правительством Талибана.
READ MORE -
COLUMN
Центральная Азия на переломном этапе перехода к цифровой экономике[i]
Центральная Азия на переломном этапе перехода к цифровой экономике[i] Большинство стран СНГ, включая страны Центральной Азии, признают, что развитие ИКТ важно для их экономического развития, и на самом деле в сектор ИКТ этих стран вкладываются большие инвестиции. Благодаря этим инвестициям в последнее время страны Центральной Азии находятся на переломном этапе перехода к платформенной экономике и цифровой трансформации. Переломный этап - это поворотный момент, когда политика и бизнес-среда меняются в сторону ситуации, отличной от прежней, и, следовательно, требуется соответствующее реагирование, не слишком поспешное, но и не слишком быстрое. Другими словами, эффективность политики определяется тем, насколько хорошо компания или страна реагируют на этот переломный момент. За последние 30 лет страны Центральной Азии, как и другие страны СНГ, пережили переходный период от социалистической экономики к капитализму. Другими словами, с экономической точки зрения это был переходный период от «свободной» к «платной экономике». В начале этого перехода был неизбежен негативный эффект J-кривой, в котором подчеркивается отрицательная сторона, а не положительная. И поскольку главный агент экономики был передан от правительства к отдельному лицу без заранее подготовленной системы, теневая экономика в значительной степени заменила официальную экономику страны. Поскольку теневая экономика не учитывается в государственной статистике, продолжается порочный круг, затрудняющий выполнение даже самых мелких планов управления национальной экономикой. В этой ситуации с эффектом J-кривой ИКТ могут облегчить переход от «свободной » к «платной экономике», сократить долю теневой экономики и подготовить национальную статистику, которая является основой функционирования национальной экономики. Если посмотреть на следующие основные индексы ИКТ Центральной Азии, можно утверждать, что за исключением Туркменистана остальные четыре страны, в том числе и Узбекистан близки к среднемировому уровню по всем показателям ИКТ и Центральная Азия готовит инфраструктуру ИКТ для перехода к цифровой экономике. - Основные индексы ИКТ в Центральной Азии(2020) - Страна Скорость загрузки на мобильных устройствах (Мбит / с) Цена за 1 Гб мобильных данных (в долларах США) Уровень проникновения Интернета (%) Уровень проникновения мобильной связи (%) Проникновение проводного широкополосного доступа (на 100 чел.) Узбекистан 13.92 0.60 55.2 69.2 12.7 Казахстан 24.95 0.59 81.9 129.4 13.44 Кыргызстан 24.95 0.15 50.4 155.6 5.64 Таджикистан 15.70 2.6 34.9 105.2 0.07 Туркменистан - 21.41 33.2 80.4 0.09 Среднемировой показатель 54.53 4.07 60 56.89 13.26 Южная Корея 192.58 4.72 97 118.3 43.55 Источник: review.uz/, cabar.asia/en/?p=48695, www.statista.com Полагается, что основываясь на этой уже установленной инфраструктуре ИКТ, страны ЦА могут сосредоточиться на «нерешенных задачах», которые возникают при переходе системы от «свободной» к «платной экономике», и способствовать трансформации национальной экономики за счет внедрения цифровых прикладных технологий на основе ИКТ, как показано в таблице ниже. Из-за ограниченности пределами статьи мы рассмотрим только такие области прикладных технологий ИКТ, как коммунальный сектор и электронная коммерция. Нерешенные вопросы Секторы применения Технологии ИКТ Риск Растраты государственного бюджета Электричество, газ, вода и канализация, транспортная карта ICT IoT (Интернет вещей) Воля правительства и вопросы занятости Прозрачность сделок Электронная коммерция Платформа открытого рынка Отсутствие экосистемы Низкий уровень общественного здравоохранения Больницы, медицинские центры Интеллектуальные решения в области здравоохранения Сопротивление заинтересованных сторон Низкая производительность Сельское хозяйство, животноводство Умная ферма Устаревшая инфраструктура ИТ / электроэнергетики Первый - это коммунальный сектор, в том числе включающий электроэнергию и газ. Наибольшую озабоченность в энергетическом секторе вызывают факты хищения электроэнергии. Кража государственных услуг, включая электричество, через незаконный доступ не только приводит к потере бюджета и энергии, но также затрудняет выполнение статистической работы в самой базовой сфере коммунальных услуг. Нерешенные проблемы, связанные с превращением коммунальных услуг, таких как электричество и газ, в платные, могут быть решены путем цифровой трансформации с использованием Интернета вещей. По факту компания «KT Сorporation» реализовала проект по установке и эксплуатации умных счетчиков с IoT в трех городах, таких как Самарканд, Бухара и Джизак в период с 2016 по 2021 годы в рамках проекта УУЭ (усовершенствованного учета электроэнергии) в Узбекистане через средства АБР (Азиатский банк развития). По результатам выборочного обследования Бухарской области результат оказался неожиданным, так как после внедрения проекта УУЭ продажи выросли на 56%, а просроченная задолженность снизилась на 19%. Благодаря этим результатам в настоящее время проект УУЭ распространяется по всей стране, и умные счетчики были установлены в 7,4 миллионах домашних хозяйств, завершая построение системы интернета вещей в области распределения электроэнергии. По данным Управления электроэнергетики Узбекистана, в случае Ташкента количество налогоплательщиков, не оплачивающих тариф за электричество уменьшилось на 85% с примерно 190 тыс. до примерно 29 тыс. после установки системы УУЭ. Данный проект оценивается как хороший пример достижения эффекта энергосбережения и рационального использования национальных ресурсов посредством цифровой трансформации в процессе перехода от «свободной экономики» к «платной экономике». Таким образом, ожидается, что в будущем эта система будет применяться к другим областям коммунального обслуживания, таким как газ, вода и канализация и т.д. Второе - это электронная коммерция. Как упоминалось выше, в случае Узбекистана и Казахстана уровень проникновения Интернета близок к среднемировому или даже превышает его, поэтому есть возможность развивать электронную торговлю. Что касается Центральной Азии, по состоянию на 2020 год доля электронной коммерции в Узбекистане и Казахстане в общей сумме торговых транзакций составляла всего 0,1% и 3,8% соответственно, что очень мало, учитывая, что среднемировой уровень составляет около 20%. Конечно, это означает, что есть и большой потенциал роста. Стратегическая потребность правительства в развитии сектора электронной коммерции заключается в обеспечении налоговых поступлений за счет прозрачности транзакций и в ослаблении инфляционного давления, вызванного снижением затрат на офлайн-транзакции. Однако инфраструктура для создания экосистемы для полноценного развития электронной коммерции еще не создана. Поскольку все еще существует теневая экономика и многие товары, незаконным путем импортированные без уплаты таможенных пошлин, не могут быть официально проданы путем электронной торговли, как ни парадоксально, цены в онлайн-магазинах зачастую дороже, чем офлайн. Отсутствие базовой инфраструктуры, такой как система доставки, склад и платежные системы для реализации комплексных логистических услуг, также рассматривается как одно из главных препятствий, которое необходимо преодолеть для развития электронной коммерции. Однако со временем эта базовая инфраструктура, то есть сама система доставки, складирования и оплаты, становится прибыльным бизнесом, поэтому ожидается, что экосистема электронной коммерции также будет постепенно улучшаться. Однако такое внедрение ИКТ не гарантирует безоговорочного успеха и не обязательно дает только положительные эффекты. Верно и то, что есть несколько препятствий, которые мешают эффективному использованию ИКТ в качестве инструмента национального развития в Центральной Азии. Первое, что нужно учесть – это то, что препятствием для внедрения ИКТ является теневая экономика. Тот факт, что неучтенная экономика, в которой было возможно уклонение от уплаты налогов, неизбежно будет проявляться, действует как фактор, препятствующий внедрению ИКТ. Другими словами, заинтересованные стороны, вовлеченные в теневую экономику, не приветствуют развитие ИКТ, потому что это само по себе ущемляет их интересы. Второй фактор, который следует учитывать, - это двойственность цифровой экономики, так называемый «парадокс производительности». Поскольку развитие ИКТ означает автоматизацию, потребность в рабочей силе, по сравнению с прошлым, уже не так высока, поэтому она приводит к безработице. Хотя ожидается, что экономическое развитие может быть достигнуто на основе инновационных технологий ИКТ, уравнение, согласно которому внедрение ИКТ - это массовый рост безработных, является фактором, который препятствует внедрению ИКТ. Для перехода к экономической структуре, основанной на цифровых инновациях, экономические субъекты должны иметь возможность принимать технологии, и для этого необходимы крупномасштабные инвестиции в сферу цифровой экосистемы, такую как расширение человеческого капитала в дополнение к технологическим инновациям. Следовательно, для повышения производительности за счет цифровых инноваций потребуется время. Однако при управлении национальной экономикой или компанией новые стратегические решения всегда открывают риски и возможности одновременно. Другими словами, создание нового будущего сопряжено с риском. Без этих рисков будет меньше возможностей для создания ценностнй, и ни экономическое развитие, ни корпоративное процветание не могут быть достигнуты. Следовательно, также необходима стратегия минимизации побочных эффектов выбора риска. Таким образом, будет интересно наблюдать как с академической точки зрения, так и с точки зрения управления бизнесом, как страны Центральной Азии, которые только что обеспечили базовую инфраструктуру ИКТ для перехода к цифровой экономике, используют эти инструменты для осуществления процесса трансформации своей экономической системы. И это создаст возможность для корейских компаний стать надежными партнерами в процессе перехода к системе цифровой экономики и еще больше укрепить сотрудничество со странами Центральной Азии. [i] Эта колонка представляет собой краткое содержание статьи «Стратегия развития ИКТ в Центральной Азии и меры сотрудничества», представленной на семинаре – совещании по вопросам политики «Евразия 21», состоявшемся 28 сентября 2021 года по запросу Секретариата Форума сотрудничества «Центральная Азия – Республика Корея».
READ MORE -
COLUMN
Перспективы экономической политики на второй срок президентства Мирзиёева
Перспективы экономической политики на второй срок президентства Мирзиёева Пак Джи Вон (Корейское агентство содействия торговле и инвестициям) Оценка предыдущей экономической политики и переизбрание президента Шавката Мирзиёева После вступления в должность в октябре 2016 года президент Мирзиёев, вопреки ожиданиям многих экспертов, придерживался политического курса, противоположного закрытому методу управления экономикой, который осуществляло предыдущее правительство Каримова. По сути, в процессе проведения экономической политики, открытой для внешнего мира, был отменен валютный контроль с целью ввести систему единого обменного курса и были предприняты усилия по развитию отечественной промышленности за счет активного привлечения иностранных инвестиций. Тем временем Мирзиёев встретился с лидерами Кыргызстана и Таджикистана, соседних стран, в отношениях с которыми существовала напряженность по поводу использования водных ресурсов, и договорился с ними об установлении дружественных экономических отношений. Кроме того, внутри страны президент продвигал беспрецедентную крупномасштабную реструктуризацию в сферах налогообложения и управления государственными финансами. Правительство Мирзиёева назвало такой политический курс «экономической реформой» и стратегически искало направление, в котором Узбекистан смог бы выжить в быстро меняющейся глобальной экономической среде, делая упор на проведение экономической политики, отличной от курса предыдущего правительства. Фактически, такие перемены в курсе имели большое значение, поскольку выбранное направление полностью изменило принцип замкнутого и независимого экономического роста, которого Узбекистан придерживался после своей реформы. Изменение политики нового правительства вызвало большой отклик со стороны внешнего мира. Многие западные страны положительно оценили изменения в Узбекистане и ожидали ускорения реформ. Внутри страны политика реформ также получила широкую поддержку народа. Конечно, верно и то, что сейчас, спустя пять лет после вступления в должность президента, раздаются и голоса, выражающие неудовлетворенность достижениями реформ. Тем не менее, выбранный президентом Мирзиёевым курс заслуживает оценки только за то, что огромный поток инерционной и изолированной экономической политики, укоренившейся внутри страны на протяжении десятилетий, был развернут в другом направлении на фоне сопротивления антиреформаторских сил. Мирзиёев был переизбран президентом Узбекистана на выборах 24 октября 2021 года, получив 80,1% голосов избирателей и вступил на второй срок президентских полномочий. Экономическая политика и задачи правительства Мирзиёева, вступившего на второй президентский срок Направление экономической политики на второй срок правления правительства Мирзиёева, которое было переизбрано подавляющим большинством голосов, вряд ли будет существенно отличаться от текущего курса. Ожидается, что будет сохраняться принцип активного включения в мировую экономику через позицию открытости, внедренную на первом сроке президентства. В частности, важные направления экономической политики и связанные с ними задачи на второй срок президентских полномичий можно разделить на три категории. Первая - создание экономической структуры, ориентированной на экспорт, посредством стимулирования производства и промышленного развития. Трудно сказать, что стратегия импортозамещающей индустриализации, которую Узбекистан проводил с первых дней перехода на рыночную экономику, была успешной. Внутри страны воля правительства к индустриализации была сильной, но её политика не имела большого эффекта. Теперь, в открытой экономической среде, стимулирование производства за счет активного привлечения иностранных инвестиций и внедрения технологий - единственный возможный для выбора вариант, и правительство Узбекистана хорошо это понимает. При этом важными вопросами являются вступление Узбекистана в Евразийский экономический союз (ЕАЭС), выход на крупнейший экспортный рынок, и вопрос о налаживании соответствующих отношений с Россией, Китаем и странами Запада. Вторая категория – это вопросы реагирования на изменения в глобальной экономической среде, такие как 4-я промышленная революция и цифровая трансформация. Президент Мирзиёев приложил много усилий для цифровизации экономики Узбекистана и развития новых промышленных секторов. Посредством нескольких указов президента была создана правовая база и система поддержки для развития новых отраслей, а также были подготовлены меры поддержки для компаний в этой области. В частности, будет продолжена политика по развитию новых отраслей, таких как умный город, облачная система, технология цепочки блоков и искусственный интеллект, за счет развития ИТ-отрасли, которая является основой цифровой экономики. Кроме того, ожидается, что усилия по повышению эффективности за счет применения интеллектуальных технологий в традиционной отрасли будут продолжены. Однако успех или провал этой политики будет зависеть от привлечения иностранных компаний, обладающих высокими технологиями, и подготовки человеческих ресурсов в ситуациях, в которых базовая технология этой сферы пока ещё слабо развита. Третья категория - это трансформация энергетической политики. В 2017 году президент Мирзиёев объявил пять приоритетных направлений развития общества Узбекистана и выбрал расширение использования возобновляемых источников энергии в экономической сфере в качестве одной из ключевых задач. Затем, в соответствии с Указом Президента в 2019 году, было принято законодательство, согласно которому была проведена реорганизация системы тарифов на электроэнергию на основе новых и возобновляемых источников энергии, была начата подготовка процедур и исследовательская работа по выбору площадки для солнечных и ветровых электростанций, и было определено создание испытательного объектов для тестирования и сертификации соответствующего оборудования. В указанном законопроекте правительство обозначило целью увеличение доли возобновляемых источников энергии в производстве электроэнергии до 25% к 2030 году. В соответствии с обозначенными аспектами, в Узбекистане обсуждается ряд проектов строительства солнечных и ветряных электростанций. Это не просто вопрос, связанный с расширением использования возобновляемых источников энергии. Это вопрос, который может изменить рамки интересов между компаниями и различными организациями, имеющими отношение к традиционным источникам энергии, составляющим основу экономики Узбекистана. Это будет процесс изменения одной оси, которая определила узбекскую экономику. Поэтому мотивация правительства имеет первостепенное значение. Видно, что ключевой момент реализации экономической политики второго президентского срока правительства Мирзиёева зависит скорее от скорости и оперативных навыков, чем от направления. Пришло время принести ощутимые результаты за счет эффективной реализации политики при сохранении основ, заложенных во время первого срока президентства. Существуют надежды на успешное изменение структуры экономики и развитие Узбекистана во время второго срока правления президента Мирзиёева.
READ MORE -
COLUMN
Текущая ситуация с пандемией COVID-19 в странах Центральной Азии и оценка ответных мер
Текущая ситуация с пандемией COVID-19 в странах Центральной Азии и оценка ответных мер Сонг Кым Ёнг Бывший советник-посланник посольства Республики Корея в Казахстане Бывший посол Республики Корея в Объединенной Республике Танзания Вспышка коронавируса COVID-19, которая впервые была зафиксирована в Ухане, Китай, в декабре 2019 года, быстро распространилась по миру и нанесла мощный удар по Центральной Азии. Страны Центральной Азии с населением 74 миллиона человек в последние два года уделяли первоочередное внимание борьбе с распространением COVID-19 и прилагали усилия для профилактики с помощью социального дистанцирования, пограничного контроля и вакцинации. Тем не менее, количество подтвержденных случаев заражения в регионе продолжает расти из-за плохой инфраструктуры здравоохранения, проведения всеобщих и президентских выборов, а также недостаточной поддержки со стороны международного сообщества, провоцируя рост непредсказуемых последствий, таких как замедление экономического роста. Во-первых, сложно точно определить количество подтвержденных случаев COVID-19. Среди пяти стран Центральной Азии Туркменистан не публикует данные о количестве заражений COVID-19 и вакцинации, в то время как остальные четыре страны - Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан - раскрывают свою статистику. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) на 5 ноября 2021 года, количество подтвержденных случаев в этих четырех странах составляет около 1,4 миллиона. Наибольшее количество подтвержденных случаев заболевания зарегистрировано в Казахстане - 1 млн., в Узбекистане и Кыргызстане - около 180 тыс. соответственно, а в Таджикистане - около 17 тыс. Данные статистики объясняются быстрым увеличением количества подтвержденных случаев по сравнению с размером населения, а также затруднениями в процессе точного определения наличия инфекции из-за отсутствия медицинских учреждений для проведения скрининга. Экономические условия в странах Центральной Азии также ухудшились из-за вспышки COVID-19, которая продолжается в течение последних двух лет, а также падения мировых цен на нефть в 2020 году, сокращения торговли и роста безработицы. Согласно статистике Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), валовой внутренний продукт (ВВП) Казахстана снизился на 3% в январе-августе 2020 года, а темпы экономического роста Таджикистана резко упали с 7% в 2019 году до 1,6% в 2020 году. В начале 2020 года в Узбекистане был зафиксирован нулевой экономический рост. В частности, сокращение денежных переводов со стороны проживающих в России рабочих из Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана усугубило экономические трудности этих стран. В 2019 году денежные переводы работников из Таджикистана, проживающих в России, составили 2,6 миллиарда долларов США, что составляет 28% ВВП страны. Во-вторых, страны Центральной Азии применяли карантинные меры только внутри своих стран, но не применялись коллективные ограничительные меры для всего региона. Это связано с тем, что в Центральной Азии нет страны, которая может активно руководить вопросами безопасности здоровья и организации карантина. В течение последних 20 лет большинство существующих организаций многостороннего сотрудничества в Центральной Азии, таких как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), уделяли особое внимание военной безопасности, экономической интеграции и сотрудничеству в борьбе с терроризмом, а борьба с инфекционными заболеваниями была обязанностью отдельных стран. Страны Центральной Азии не смогли эффективно отреагировать на вспышку COVID-19 из-за недостаточно развитой инфраструктуры здравоохранения. Согласно глобальному индексу безопасности здоровья (Global Health Security Index, GHS) 2019 года, разработанному Университетом Джонса Хопкинса в США, среди 195 стран Кыргызстан занял 47 место, Казахстан – 83 место, Узбекистан – 116 место, Таджикистан – 130 место, а Туркменистан – 135 место. В-третьих, проведение всеобщих выборов и президентских выборов в странах Центральной Азии за последние два года усугубило ситуацию с распространением COVID-19. Правящие партии этих стран пренебрегли строгими карантинными мерами, такими как социальное дистанцирование, для получения голосов, что угрожало жизни и экономической деятельности людей. Многие избиратели приняли участие в президентских выборах в Узбекистане в октябре 2021 года, всеобщих выборах в Кыргызстане в октябре 2020 года и президентских выборах в январе 2021 года, а также в выборах в нижнюю палату Казахстана в январе 2021 года. В-четвертых, страны Центральной Азии в настоящее время ведут активную кампанию за вакцинацию от COVID-19 и вводят в число обязательных требований предоставление паспортов вакцинации. В Казахстане государственные служащие и работники учреждений повседневного пользования обязаны получать прививку, а в Таджикистане все граждане старше 18 лет обязаны вакцинироваться. Правительство Кыргызстана распорядилось сделать вакцинацию от COVID-19 обязательной для государственных служащих и медицинских работников, а правительство Узбекистана – для государственных служащих, военных и рабочих. Однако принудительная вакцинация имеет свои побочные эффекты. Людям сложно получить вакцину своевременно из-за недостаточного количества доз, незаконно распространяются поддельные вакцины и сертификаты. В-пятых, в начале ноября 2021 года средний показатель прохождения всех этапов вакцинации в четырех странах Центральной Азии, за исключением Туркменистана, составлял 22,25%, что ниже общемирового показателя, составляющего 39%. Как страна со средним уровнем дохода, Казахстан может закупать вакцины самостоятельно, но Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан являются странами с низким уровнем дохода, которые не имеют возможности закупать вакцины. С июля 2021 года граждане стран Центральной Азии получили возможность прививаться вакцинами от Pfizer, Moderna, AstraZeneca, разработанных США и Европейским союзом, Sinovac и Sinopham из Китая, а также вакциной Спутник-V производства России. По состоянию на 5 ноября этого года показатель прохождения всех этапов вакцинации был самым высоким в Казахстане - 40%, за ним следовали Таджикистан - 22%, Узбекистан - 17% и Кыргызстан - 11%. В-шестых, поскольку большинство стран Центральной Азии являются развивающимися, было сложно закупить достаточное количество вакцин, поэтому они зависели от гуманитарной помощи со стороны международного сообщества. США, Россия и Китай усилили свою вакцинную дипломатию, предоставляя бесплатные вакцины странам Центральной Азии со второй половины 2021 года для усиления своего влияния. США передали Узбекистану вакцину Moderna в количестве более 3 млн доз в июле прошлого года, Китай предоставил 300 тыс. доз вакцины Sinovac Таджикистану и 150 тыс. доз вакцины Sinopharm в Кыргызстан. Россия даже разрешила Казахстану производить вакцины российского производства. Азербайджан также передал 40 тыс. доз вакцины AstraZeneca Кыргызстану и Таджикистану соответственно и 50 тыс. доз - Узбекистану. Кыргызстан получил около 220 тыс. доз вакцины AstraZeneca в рамках COVAX, международного проекта, запущенного ВОЗ совместно с Глобальным альянсом вакцин. Южная Корея также направила специалистов по карантину в Узбекистан в 2020 году и оказала гуманитарную помощь странам Центральной Азии в виде средств индивидуальной защиты и других профилактических средств. Страны Большой семерки, такие как США, Великобритания и Франция, намерены предоставить в общей сложности 2 миллиарда доз вакцин развивающимся странам по всему миру, включая страны с низким уровнем дохода в Центральной Азии, чтобы способствовать достижению уровня вакцинации 70% мирового населения к середине 2022 года. Медицинские эксперты отмечают, что по сравнению с условиями отдельной страны, даже если ее население полностью вакцинировано, коллективный иммунитет всего мирового населения более эффективен в условиях ограничительных мир, что в итоге способствует и восстановлению экономики. С начала ноября 2021 года COVID-19 снова распространяется в Европе и России, и растет вероятность того, что заболеваемость вновь усилится в странах Центральной Азии, граничащих с Россией, таких как Казахстан. Между тем, после вспышки COVID-19 важность охраны здоровья была подчеркнута во всем мире, в том числе в Центральной Азии, и люди обращаются к правительству с просьбой создать условия, гарантирующие здоровый образ жизни, и предоставлять более качественные медицинские услуги. Поскольку вспышка коронавируса может продолжиться в будущем, страны Центральной Азии должны, прежде всего, укрепить свои возможности в области здравоохранения, такие как обеспечение вакцинами и защитными профилактическими средствами. Кроме того, нужно укреплять сотрудничество с ВОЗ для эффективной борьбы с трансграничной заболеваемостью COVID-19. Необходимо как можно быстрее создать коллективную превентивную сеть в Центральной Азии в целях всеобщей профилактики.
READ MORE
О Форуме
Ежегодный многосторонний консультационный совет, проводимый с 2007 года под предводительством Республики Корея, целью проведения которого является построение отношений по всеобъемлющему сотрудничеству между Республикой Корея и 5 государствами (Республика Казахстан, Кыргызская Республика, Республика Таджикистан, Туркменистан, Республика Узбекистан) Центральной Азии.
большеО Секретариате
Секретариата Форума Сотрудничества
«Республика Корея-Центральная Азия» прилагает
все усилия для расширения эффективного и
ориентированного на будущее сотрудничества с
целью всеобщего процветания Кореи и
стран Центральной Азии.
SNS
Секретариат Форума Сотрудничества «Центральная Азия - Республика Корея» SNS
-
2021-04-07
![[전문가 칼럼]
오상호 한국외대 중앙아시아연구소 학술](/upload/faceBookFeed/korcen/102641827016596_815719542375484.jpg)
[전문가 칼럼] 오상호 한국외대 중앙아시아연구소 학술
-
2021-03-16
2021 Central Asian Spring Fest
-
2021-03-15
![[전문가 칼럼]
키르기즈-터키 마나스 대학교 박사과정](/upload/faceBookFeed/korcen/102641827016596_802374447043327.jpg)
[전문가 칼럼] 키르기즈-터키 마나스 대학교 박사과정
